Письмо от 3 июня 1924 года
…3-го июня 1924 г. Пароход «Парижская коммуна» ВОЛГА Дорогая моя, милая Мусенька, не спрашиваю, как живы и здоровы, так как все равно не ответите, надеюсь, что милостию Божией, все хорошо.
Сейчас, наконец, успокоился: сижу в удобной каюте волжского парохода «Парижская коммуна», любуюсь на плывущие мимо виды берегов и строчу в милую Москву. Благополучно прибыл в Нижний в 9 ч.у. (по-московски в 8) в воскресенье. Едва ступил не платформу, как меня окружили, подобно стае птиц, десятки носильщиков-волжан, рослых, здоровых бурлаков, с остроумными приспособлениями на спине для ношения тяжестей. Это – род жилетки из толстой кожи, к которой прочно прикреплена подставка, на которую они ставят кладь до 10 пудов и несут очень легко. Один из них схватил мой чемодан и корзинку, оставив у меня в руках только маленькую корзиночку с продовольствием, и спросив: «в город»?, исчез. Я туда-сюда, – нет моего носильщика. Я вышел через толпу к улице, ведущей в город, чтобы оттуда посмотреть, нет ли его где-нибудь, но толпа, как муравейник, кишела перед вокзалом, и найти, кого бы то ни было – не представлялось возможным. Ну, первый блин комом, подумалось мне невольно, так. Ну, ничего, хоть билет со мной, на юг доедем, а оттуда, хоть и назад не надо (не думай, что и правда не хотелось домой). На всякий случай пробираюсь сквозь сутолоку назад, к вокзалу, смотрю, у самой стены мой носильщик перевязывает себе вещи. «А я вас ищу», – говорит. Ну, одним словом, мы все-таки пошли. Вот и пристань перевоза через Оку, которая здесь впадает в Волгу. Сели на пароходик. Сначала вдоль по реке, обогнули косу посреди Оки и затем – к берегу.
Утро было яркое, но ветреное и я впервые увидел волны. Они, действительно, как будто играя, бежали одна за другой, догоняли друг друга и звонко разбрызгивались белой пеной, но другие долго катились еще, как будто, надувшись на тех, которые умели играть и резвиться. Белые чайки, с черными головками и серебристо-серыми крыльями носились в воздухе, крича и близко-близко подлетая к пароходу в ожидании завтрака. Увидев в воде кусочек хлеба или еще что-нибудь, они, красиво взмахивая крыльями, схватывали на лету клювом из воды добычу и уносились прочь. А впереди, на высоких-высоких холмах, которые справедливо назвать горами, высится Нижний со своей старинной зубчатой кремлевской стеной и зелеными спусками и склонами. Почти от пристани идет наверх Элеватор. Это очень интересная игрушка. Ты входишь в небольшой киоск, как например Моссельпром, ну, в два раза больше. Там стоит вагон, вроде трамвая. Из окна видно, что вверх, страшно круто, почти отвесно идет зубчатая железная дорога. Наверху, на самой высшей точке горы, стоит такой же вагончик. Посреди – между ними разъезд. Свисток. И оба вагона начинают двигаться навстречу один другому. Они соединены стальным канатом, и верхний, спускаясь вниз, тянет канатом, по блокам нижний вагон вверх. Да, еще вот что: под каждым вагончиком сделан резервуар, и когда вагон приходит наверх, в него наливают 250 вед. воды. Эта-то вода и тянет вниз вагон. Приходя вниз, он выпускает воду в водоем, из которого мотор перекачивает ее в пять минут в верхний резервуар и т.д.
Затем в Нижнем есть и трамвай. Ходит в один вагон. На крыше устроено так: идет металлический прут, на конце – колесико, оно бежит по проволоке, протянутой также, как и в Москве. Но на углах, где оно не может повернуться, мальчик или кондуктор тянет за веревку это колесико и надевает его (оно вроде блока) на другую проволоку, а через угол вагон бежит уже сам, по инерции, без тока.
Ну, хорошо, через полтора часа путешествия я, наконец, нашел номер, переоделся и пошел в церковь. Пришел к половине обедни. Народу много. Поют хорошо, но слишком свободно держат себя. После литургии священник сказал несколько слов, очень хорошо, о слепоте телесной и духовной. Когда я подходил к кресту, он спросил, кто я, а затем, на мой вопрос, ответил, что сегодня, в 6 час. вечера митрополит Сергий* служит всенощную в Крестовоздвиженском монастыре**, так как приносят икону Оранской Божией Матери. Это очень чтимая икона. Митрополит сказал мне, что когда ее приносили в Н.-Н., то народу было тысяч тридцать. А теперь ее носят уже по городу.
Днем я смотрел с Кремлевского обрыва на Волгу, ходил на пристань, потом зашел на диспут – «Был ли Христос». Народу мало, скучают. Ко всенощной пошел в монастырь. Владыко принял меня (вспомнил меня) ласково, благословил сказать проповедь, и завтра служить с ним обедню. Здесь патриарха*** поминают: «Живой» церкви только три храма, в общем, народ верующий и православный. (Молился за всех нас).
Вечером была страшная гроза. В понедельник, отслужив литургию, едва поспел на пароход, но очень рад, что поехал, помолившись перед чудотворной иконой Божией Матери. Батюшки, – Казань. Надо кончать. Ну, о Волге – в другой раз! Пока, до свидания. Да хранит Вас Господь. * митрополит Сергий (Страгородскй) Нижегородский ** Крестовоздвиженский женский монастырь. г. Нижний Новгород *** Патриарх Московский и всея России Тихон
